Олег Николаевич Пухляк «Отечественная война на территории Латвии»

Отечественная война (12.6.1812 / 24.6.1812–21.12.1812 / 2.1.1813)

Война между Россией и Францией, начавшаяся в 1812 году вовсе не была неизбежной. Последние годы XVIII и начало XIX века убедительно показали, что Россия и Франция могут быть не только врагами, но и союзниками, и такой союз казался не менее закономерным, чем враждебность. Однако обстоятельства сложились так, что обе стороны к 1810 году начали интенсивно готовиться к войне.

В России приводились в порядок крепости на западных границах. На территории современной Латвии укреплялись рижские крепостные бастионы, расположенные по периметру современного Старого города, и Динабургская (Даугавпилсская) крепость, прикрывавшая переправу через Западную Двину (Даугаву) на Петербург, а также выполнявшая роль тыловой базы для северо-западной группировки русских войск.

26 марта 1812 года Ригу с инспекционной поездкой посетил российский военный министр М.Б. Барклай-де-Толли, шотландские предки которого еще в XVII веке покинули родину и поселились в Лифляндии. Укрепления города были признаны удовлетворяющими основным требованиям. Зато гарнизон был слишком мал для удержания такой большой крепости, да и состоял он в основном из рекрутов, набранных из местного населения в последний момент, поскольку обученные войска требовались на других участках. Для усиления предполагавшейся обороны рижский военный губернатор князь Лобанов-Ростовский был заменен более опытным в военном деле генерал-лейтенантом М.Г. Эссеном, уроженцем Эстонии. Чтобы повысить обороноспособность рижской крепости, последнему предписывалось сжечь предместья Риги немедленно со вступлением неприятеля в пределы края.

12 июня «Великая армия» Наполеона вторглась в пределы России. В качестве ее левого фланга, действовавшего в Курляндии, французским императором был выделен 10-й корпус маршала Макдональда. В состав корпуса входили: 7-я французская дивизия барона Гранжана, состоявшая большей частью из поляков и немцев (баварцев и вестфальцев), и 27-я прусская (немецкая) дивизия престарелого генерала Граверта, помощником, а затем преемником которого был назначен генерал Йорк.

В задачу Макдональда входило прикрытие с фланга главных сил Наполеона, обеспечение их продовольствием, взятие Динабургской крепости с угрозой продвижения через Двину на Петербург и, по возможности, взятие Риги. Последнее давало бы возможность контролировать вход в Двину и легко обеспечивать по реке всем необходимым французские войска, находившиеся в глубине территории России.

Для осады Риги еще перед войной в Данциге (Гданьске) был сформирован специальный артиллерийский парк из 130 тяжелых орудий. С российской стороны у границ Курляндской губернии в это время находился отряд Вельяминова, который в соответствии с инструкцией после сопротивления отступил в Ригу. Продвижение французских войск в глубь губернии к Митаве (Елгаве) сопровождалось эпизодом, который в исторической литературе принято связывать с сожжением рижских форштадтов (предместий). Начальник казачьего отряда майор Апушкин, увидев на дороге к Митаве пыльное облако и думая, что оно поднято наступающими французскими войсками, сжег мост на Доблен (Добеле). Оказалось, что это было стадо быков, которых гнали казаки. За проявление паники майор Апушкин был арестован и предан суду.

Утром 18 июля в Митаве было получено известие о появлении прусских войск в Бауске. Командовавший русскими силами в Митаве генерал Левиз занял позицию для боя при Экау (Иецаве). Узнав об этом, Граверт, занявший Бауск, известил о расположении русских, находившихся восточнее, генерала Клейста, и 7 июля пруссаки с двух сторон атаковали русских. Имея небольшое превосходство в живой силе и тройное – в артиллерии, пруссаки при минимальных потерях одержали победу. Потери русских составили около 600 убитыми и ранеными и около 300 пленными. Это сражение имело для русских самые тяжелые последствия, ибо в нем была разбита лучшая часть войска, предназначенного для защиты Риги.силами, в том числе и Митавское предместье Риги, которое было сожжено. Атака на Ригу ожидалась в любой момент. Долго обсуждался вопрос, сжигать ли рижские предместья, расположенные на правом берегу, – Московское и Петербургское. 9 июля приказ на сожжение был отдан, но вскоре отменен. Однако 11 июля этот приказ был повторен, и в ночь на 12-е предместья были подожжены. Плохая подготовленность, а также сильный ветер в ту ночь привели к тому, что акция вышла из-под контроля исполнителей, принеся тяжелые и неоправданные потери – крова лишились около 7000 человек.

Не только войска, но и мирные жители в массе своей достойно показали себя перед лицом тяжелых испытаний. Многие рижане и жители предместий были мобилизованы для обороны города. Во время пожара никто из них не бросился спасать свое имущество.

Во время эвакуации Митавы в городском дворце находилось медной монеты на 200 тыс. рублей. Поскольку все казенные подводы были уже задействованы, создалась опасность того, что большая сумма денег попадет в руки противника. Помочь вызвался митавский купец Данила Калинин и бесплатно перевез эти деньги по реке Аа (Лиелупе), за что после войны был награжден золотой медалью.

Уроженец Якобштадта (Екабпилса) 50-летний Петр Булгак за сопротивление врагу на занятой им территории был приговорен к смертной казни. Положение в Прибалтике продолжало осложняться. Современник событий рижский пастор Граве писал в те дни:

«Рига дрожит перед возможностью отделения от России, с которой город связан природными условиями и столетним миром и от которой произошло все его благосостояние. И какая может быть участь Риги? Она должно принадлежать Пруссии или Польше или образовать вольный город, подобно несчастному Данцигу [Гданьску в Польше], который заплатил за это имя как тяжелым рабством, так и бедностью и нуждой».

Макдональд с 7-й дивизией двинулся от Бауска к Якобштадту и здесь стал готовить переправу через Двину.

Несмотря на неоднократные атаки французов, продолжавшиеся с 1 по 4 июля, предмостные укрепления Динабургской крепости были российскими войсками удержаны. Тем не менее во избежание окружения российские войск оставили Динабург, так как крепость была не достроена и совершенно непригодна для обороны.

Войдя в крепость, французы стали спешно уничтожать военные запасы, оставленные русскими, хотя их легко было перевезти вниз по реке и использовать для предполагавшейся осады Риги. Вслед за этим Макдональд расположился в трех верстах (около 4 км) от Динабурга. Здесь он провел почти два месяца, не решаясь двинуться с места, несмотря на неоднократные требования Наполеона активизировать военные действия и помочь маршалу Удино, действовавшему против охранявшего дорогу на Петербург 25-тысячного отряда русских войск под командованием генерала Витгенштейна. Пассивность Макдональда позволила Витгенштейну нанести два поражения маршалу Удино (18 и 19 июля) и сохранить контроль над средним течением Двины, что делало невозможным для французов как движение на Петербург, так и осаду Риги.

Свидетельство, выданное браковщикам пеньки в 1813 году. «Дано сие от начальника Рижского Артиллерийского Округа города Риги латышскому цеху присяжных пеньковых вязчиков, альдерману Мартину Славе и состоящим при цехе шестидесяти присяжным братьям в том, что со дня вступления в Лифляндию французской и прусской армий, то есть с 16 июня 1812 года и во всё время занятия рижской крепости по 7-ое число декабря того же года, оный цех исправлял артиллерийскую службу при орудиях и на главном вале рижской крепости обще с настоящими фронтовыми артиллеристами, все принадлежащие к тому обязанности исполнял с самою большою ревностью и прилежанием без малейшего прекословия. В удостоверение таковых фактов удостоверяю сие, как начальник артиллерии подписанием своим и приложением казённой печати дня 16 июня 1813 года. Его императорского величества всемилостивейшего государя моего артиллерии полковник начальник Рижского артиллерийского округа и орденов св. Анны второй степени и св. Иоана Иерусалимского кавалер Третьяков».

Военные действия в конце лета и осенью 1812 года К концу лета 1812 года пруссаки заняли позицию полукругом от Риги по линии Шлок (Спока) – Олай (Олайне) – Кирхгольм (Саласпилс). Такое расположение было крайне невыгодным, поскольку войска, и без того растянутые на огромном фронте, часто прерывались лесами и болотами. Безынициативность Макдональда, успехи Витгенштейна и неудобное расположение прусских войск сделали возможным русское контрнаступление. 24 июля генерал Левиз атаковал левый прусский фланг в районе Шлока и продвинулся далее до Кальнцема (Калнциемса). В походе участвовали английские и русские канонерские лодки (небольшие военные корабли) капитанов Стюарта и Развозова. Действуя на реках, они в большой степени содействовали успеху рейда генерала Левиза.

После передислокации своих войск генерал Клейст сумел к 27 июля оттеснить русских к Риге. 10 августа русские предприняли наступление на Кирхгольм с отвлекающими ударами на Олай и Шлок. Понеся значительные потери, пруссаки отошли к Олаю, но затем контратаковали и заставили русских 26 августа без боя отойти на исходные позиции. Эти вылазки русских имели следствием то, что Макдональд из состава 7-й дивизии перебросил в Якобштадт бригаду Гюнербейна. К концу лета, началу сентября артиллерийский парк из 130 орудий, собранный для осады Риги, был сосредоточен в Руентале (Рундале). Но в это время от Наполеона поступил приказ осады не начинать. После Бородинской битвы Наполеон предполагал заключить мир в Москве и осаду Риги, намечавшуюся в начале войны, счел в тот момент излишней.

Примерно в это время русскими из Финляндии в Ригу был переброшен 10-тысячный корпус графа Ф.Ф. Штейнгеля, который высадился в Ревеле (Таллине) и сушей прибыл в Ригу 10 сентября. Александр I поставил Штейнгелю задачу совместно с рижским гарнизоном отбросить осаждавших от города, захватить осадную артиллерию, а затем сосредоточиться на разгроме дивизии Макдональда.

Объединенные русские войска в Риге насчитывали 22, по другим данным – 25 тыс. человек против 17 тыс. стоявшего под Ригой прусского корпуса, входившего в состав армии Наполеона. Однако отсутствие взаимопонимания между рижским военным губернатором Эссеном и Штейнгелем привело к неудаче всей операции. Эссен в качестве главной задачи видел взятие Елгавы, а Штейнгель – захват артиллерийского парка. В результате русские силы выступили разрозненно, а кроме того, дополнительно дробились по мере выполнения задач. Силы дробились для действия в трех направлениях. Главное наступление под руководством Штейнгеля и Левиза проходило через Кекаву (Даленкирхен) и Ецаву (Экау) на Бауску (Бауцен) силами 18000 пехотинцев, 1300 кавалеристов и 23 орудий. Полковник Розен с 1000 человек в сопровождении Эссена отправился на Олайне и Елгаву. Канонерская флотилия контр-адмирала Молера при поддержке генерала Бриземана с 2000 человек была послана на Споку (Шлок).

14 (26) сентября у Кекавы русские войска заставили отступить прусский фланг и не позволили генералу Йорку собрать свои силы вместе в районе Олайне у Лиепецавы. Лишь у Ецавы Йорк соединился с Горном, который, потерпев поражение, отступил из Кекавы. После занятия Кекавы Штейнгель продолжал движение и 15 (27) сентября подошел к Ецаве. Пруссаки упорно защищались, но когда на обоих флангах показались посланные в обход русские войска, Йорк отступил к Бауске. Видя недостаточность своих сил, он решил временно пожертвовать Елгавой и приказал идти на соединение с ним генералу Клейсту, стоявшему близ Елгавы, и расположенной неподалеку бригаде Гюнербейна.

После того, как пруссаки отступили, русские через Споку и Опайне беспрепятственно заняли Елгаву. Большое значение в занятии города имели канонерские лодки и гребные суда. Несмотря на бурю и непогоду, они перевезли по Лиелупе сухопутный отряд, а прибыв в Елгаву, их экипажи захватили четыре медные пушки и много военных припасов – ружья, запасы шуб и сукна и перевезли все это в Ригу.

После занятия Елгавы здесь было сделано объявление, отменявшее французское управление. Вскоре в сопровождении курляндского гражданского губернатора Сиверса прибыл военный губернатор Эссен и восстановил деятельность российской администрации.

16 (28) сентября Йорк занял позиции у Рундальского дворца по обе стороны артиллерийского парка. Но местность для боя была неудобная: впереди находился ручей, кругом лежали густые леса, а позади – парк, мешающий передвижениям. «Перед ним стоял вопрос – пишет С.Н.Сивицкий в книге «Отечественная война в Прибалтийском крае» (Рига, 1912), – защищать ли артиллерийский парк на невыгодной позиции с опасностью поражения или же, предоставив его на произвол судьбы, отступить направо к корпусу Макдональда. На военном совете мнения офицеров разделились, но наконец восторжествовало первое мнение, что честь прусского оружия требует защиты парка до последнего человека... Но русские двигались медленно, а к Йорку успели присоединиться Клейст и Гюнербейн. В то время как прусский командующий принимал меры к сосредоточению своих войск, Штейнгель добровольно ослабил себя, поспав отряд в 3000 человек на помощь Эссену в Митаву». Действительно, утром 17 (29) сентября в Рундале появились движущиеся из Елгавы силы генерала Клейста. Прусские войска насчитывали теперь 18 пехотных батальонов, 10 эскадронов и 44 легких пушки. На юге от Бауски располагалось еще 3 польских батальона, 2 прусских эскадрона и артиллерийская полубатарея. Генерал Штейнгель расположил главные силы в Цоде. Один передовой отряд был направлен на Бауску, другой – в Межотне.

После этого граф Штейнгель узнал об усилении противника и, стараясь не дать прусским войскам возможность использовать свое преимущество, хотел сковать их фланговым ударом. Для обхода левого фланга противника был послан генерал Бельгард с двумя полками пехоты и 6 орудиями. Пройдя через Гравендале, он должен был вброд перейти Лиелупе и атаковать неприятеля. Генерал Йорк решил воспользоваться распылением русских сил и ударами со стороны Бауски и Межотне связать главные силы русских в районе Цоде. Охрана левого берега Лиепупе была возложена на отряд Клейста. В случае если в направлении Гравендапе устремятся русские войска, прусский левый фланг должен был нанести встречный удар.

17 (29) сентября Йорк с главными силами перешел на правый берег Лиелупе и направился в Межотне. Польские батальоны легко взяли Бауску. К северу от Межотне около так называемой «Казачьей корчмы» пруссаки встретили русский авангард и, нанеся большой урон, вытеснили его с занятых позиций. Особенно тяжелая схватка произошла к юго-востоку от Гравендале (Грефенталя). Отряд Бельгарда занял сильные позиции к югу от этого населенного пункта. Узнав об этом, Клейст тотчас решил атаковать русских, и уже при первом натиске пруссаки заняли строения, в которых расположились русские, но были встречены убийственным огнем. С обеих сторон войска сражались с величайшей храбростью и ожесточением. Только ночь положила конец битве. Бельгард был прижат к левому берегу Гарозы и когда к пруссакам прибыли подкрепления, то вынужден был с большими потерями отступить на правую сторону реки.

Ночью главные прусские силы были собраны у Межотне. Здесь им предстояло долго и упорно сражаться у Гравендаля подле т.н. «Медвежьей корчмы». Русские были принуждены к отступлению. Йорк задумал отрезать русским войскам отступление и быстро направить свои главные силы к Елгаве Чтобы силы генерала Штейнгеля могли сохраняя порядок отступить к Олайне и присоединиться к группе, расположенной у Елгавы, русские усилили арьергард, который под начальством генерал-майора Фока занял сильные позиции 1-го октября приняли бой, который собственно, и завершил большое Межотненское сражение. Отступление главных сил еще долго прикрывал арьергард, который только после обеда с большими потерями отошел к Эмбургу.

Когда Эссен в Елгаве узнал о неудачах Штейнгеля и Левиза, он оставил Елгаву и, так, русского владычества там опять было восстановлено французское управление. В этом предприятии русские потеряли 2500 убитыми и ранеными, прусский корпус – около 1000 человек. 20 сентября по старому стилю русские войска возвратились в Ригу, где неудача произвела тем более грустное впечатление, что в этот самый день пришло известие о занятии французами Москвы. Получив известие о наступлении русских под Ригой, Макдональд направил в помощь генералу Йорку, к тому времени возглавившему прусские части, бригаду генерала Башелю. После известий об успехах пруссаков, Макдональд не стал возвращать дивизию к Динабургу. Вместо этого он сам перенес свою ставку в Штальген (Стальгене, восточнее Елгавы).

Ситуация изменилась после того, как стало известно о том, что 6 октября Витгенштейн выбил французские войска из Полоцка. В этот же день Наполеон отдал приказ об отступлении из Москвы, что активизировало русские силы в Риге. В середине октября они предприняли наступление на Кирхгольм и по Аа (при поддержке канонерских лодок) – на Шлок и Вольгунд (Валгунде). Пруссаки свои позиции удержали, хотя понесли большие потери.

Неудачи русских войск под Ригой вызвали замену военного губернатора: на место Эссена был назначен маркиз Паулуччи. «Новому военному губернатору, – пишет С.Н.Сивицкий в книге «Отечественная война в Прибалтийском крае» (Рига, 1912), – осталась старая задача укреплять и защищать Ригу. Хотя военные обстоятельства резко изменились в пользу русских, но Макдональд ничего не знал о печальном положении французской армии: ему было сообщено, что император выступил из Москвы, чтобы зимовать в Вильне [Вильнюсе]. Союзники стояли на прежних позициях, и лишь изредка небольшие отряды переходили Двину и производили набеги на Лифляндию. Чтобы устранить возможность этих набегов, маркиз Паулуччи задумал овладеть городом Фридрихштадтом на левом берегу Двины. Во Фридрихштадте находилось 800 человек баварцев и три прусских эскадрона. 1 (13) ноября русские напали на них с двух сторон и заставили очистить город и отступить к Шенбергу [Скайсткалне].

После этого русские отряды распространились по неприятельской территории до Нейгута, даже проникли в окрестности Олая. Тогда Макдональд решил отрезать и захватить все русские отряды и приказать произвести наступление в разных направлениях. Генерал Башепю и полковник Горн напали на Левиза, стоявшего в Даленкирхене на неудобной позиции, и заставили его отступить. Внезапное наступление неприятеля, который до сих пор только защищался против наших нападений, произвело страшный переполох в Риге. Мысль о взятии города казалась жителям невыносимой теперь, когда Великая армия терпела поражения. <...> Но тревога оказалась напрасной. Отступая к Риге, Левиз заманил пруссаков к одной возвышенности, откуда скрытая батарея встретила их картечью. В несколько минут 200 убитых и раненых покрыли поле, и пруссаки поспешно отступили. В это время Гюнербейн занял Томсдорф 1 (17) ноября и захватил близ него русский отряд с 9 офицерами и 130 солдатами. На другой день Массенбах без боя овладел Фридрихштадтом. Русские отступили, потеряв до 150 человек пленными (в том числе 10 офицеров). Итак, военные действия в ноябре, хотя и были в общем благоприятны для союзников, но не привели к тому результату, которого ожидал Макдональд. <...> Йорк писал находившемуся при маркизе Паулуччи полковнику Рапателю... что схватки на передовых постах напрасно озлобляют войска, порождая в русских и пруссаках взаимное ожесточение, которого прежде не было». Наступившая зима не принесла перелома в сложившуюся под Ригой ситуацию. Обе стороны считали, что отступление Наполеона остановится в районе Вильно и война продолжится на территории России.

В Риге опасались, что Макдональд воспользуется для штурма города тем, что река и крепостные рвы покрылись льдом и больше не представляют преграды. Готовились контрмеры: несколько канонерских лодок вморозили в лед в реке вдоль крепости, шестами постоянно разламывали лед во рвах, валы крепости поливали водой для их обледенения. Однако положение франко-прусской армии к этому времени было настолько тяжелым, что о каком-либо наступлении нельзя было и помышлять. В начале декабря 1812 года, еще не имея никаких сведений о главных силах Наполеона, а располагая лишь слухами, Макдональд на всякий случай приказал 7-й дивизии отступить к Бауску. А 6 декабря, узнав об их поражении, отдал приказ о немедленном отступлении 10-го корпуса из Курляндии. 7 декабря двумя колоннами корпус Макдональда начал отступление.

8 декабря Митаву оставил генерал Йорк. Война ушла с территории Латвии. После отступления неприятеля император Александр I поручил генерал-губернатору маркизу Паулуччи «засвидетельствовать храбрым жителям Риги свое высочайшее благоволение за проявленную в военное время их верность». Монаршим распоряжением от 4 августа 1817 года рижанам было дано право заменять рекрутскую повинность уплатой денежного взноса в казну. В тот же год в Риге были открыты, демонтированные в 30-е годы XX века, Александровские триумфальные ворота и Колонна Победы.

Другой памятник того времени – дом в Лудзе, где в 1763 году родился и до 1770 года жил герой Отечественной войны 1812 года генерал-майор Яков Петрович Кульнев, погибший недалеко от границ современной Латвии. Я.П. Кульнев был похоронен в Кульневской церкви (Илзескалнс).

В 1913 году в Риге у кафедрального собора был открыт памятник генерал-фельдмаршалу Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли работы скульптора Вильгельма Вандшнейдера. В 1915 году памятник был эвакуирован в глубь России и после революции затерялся. Восстановлен на прежнем постаменте в 2002 году.

Нельзя не упомянуть и фонтан в Динабургской (Даугавпилсской) крепости, сооруженный из жерл орудий, а также православный храм равноапостольного святого Александра Невского, который вполне может быть рассмотрен как памятник тем далеким событиям.